За порогом самодостаточности
(Талантливая молодежь могла бы трудиться в науке и за скромную плату,
 если бы не перспектива до зрелых лет ходить в "мальчиках")

На мой взгляд, пора обратить самое серьезное внимание на одну из ключевых проблем российской науки, которую длительное время не удается решить. Это - старение кадров и ограниченный приток молодежи в наши НИИ. Причину обычно видят в недостаточном финансировании, следствием которого стали низкая зарплата ученых, ухудшение инфраструктуры научных учреждений (обветшание зданий, износ оборудования и т.п.) и, в конечном счете, падение интереса молодежи к исследовательской работе. Считается аксиомой, что стоит только приблизить финансирование к проверенным на практике западным стандартам и вопрос с повестки дня снимется сам собой.

Представляется, однако, что все на самом деле гораздо сложнее и что проблема упирается не только в финансирование. Причина падения престижа научной работы имеет комплексный характер и в немалой степени определяется произошедшими в последнее время изменениями в социальном менталитете молодежи.

В нашем недавнем прошлом приходящий в науку молодой человек первые пять - семь лет тоже получал очень маленькую по тем меркам зарплату (стипендию). Тем не менее проблемы с притоком молодежи не было. Другие стимулы играли важную роль. Тогда общество было жестко иерархичным. И уже защита кандидатской диссертации, по существовавшей негласной табели о рангах, позволяла занять вполне достойную ступеньку в этой иерархии. Относительно неплохая зарплата являлась лишь приложением к достигнутому положению в обществе, причем далеко не единственным (кроме этого, возможность получения квартиры, дефицитные тогда загранкомандировки, позволение работать по совместительству в вузах, перспективы дальнейшего движения вверх и др.). Отметим, что для молодого человека важна была именно эта первая, кандидатская, ступень, остальные были слишком отдалены по времени. Достижение этой ступени означало тогда несомненный жизненный успех.

С тех пор мир изменился очень сильно. Изменился и характер иерархии, теперь все в ней определяют деньги и власть. Ученая степень кандидата или даже доктора наук в общественном сознании уже не ассоциируется с высоким общественным положением. Именно разрушение старой иерархической системы и связанных с ней ценностей стало причиной падения престижа научного труда. Это разрушение гораздо более широкое явление, чем просто уменьшение зарплат. В обществе изменилась система приоритетов, изменились понятия о том, что представляет собой жизненный успех. Без учета этих изменений невозможно выработать правильную стратегию вывода науки из кризиса.

Попробуем понять, какие ценности пришли взамен прежних. На изменение менталитета молодежи существенно повлияло изменение социально-экономических отношений в стране, и в том числе появление частного предпринимательства. И здесь важно даже не то, сколько предприниматели зарабатывают, а то, что их деятельности свойственен совершенно особый дух - дух самостоятельности, свободы, самодостаточности. Бизнесмен сам решает, чем ему заниматься, в каком направлении и как развиваться. Чувство этой свободы может быть очень важно для амбициозных молодых людей. Попробуйте предложить пусть даже и неудачливому бизнесмену поменять его полную риска жизнь на стабильную зарплату в госучреждении - он откажется.

Другой важный элемент сегодняшней жизни перспектива достижения успеха за относительно короткое время. Мы живем в стране тридцатилетних банкиров и президентов компаний, сорокалетних олигархов и политиков.

Наконец, в деятельности бизнесменов есть заметный творческий элемент: необходимо исследовать и оценить массу обстоятельств, прежде чем принять решение, в каком направлении развивать свой бизнес. И в этом имидж предпринимателя может составить конкуренцию имиджу научного сотрудника.

Давайте теперь на фоне этих изменившихся понятий о жизненном успехе, скорости его достижения и о возможности творческой самореализации посмотрим на перспективы карьерного роста в российской науке. Кандидатская и докторская степени, обычно достигаемые соотетственно к 25 - 30 и 35 -  50 годам, в практическом плане сегодня уже ничего не дают. У научного сотрудника лишь немного увеличивается зарплата и меняется приставка к названию должности (от младшего до ведущего или главного). Для активного ученого сейчас может быть привлекательным достижение административной самостоятельности. В академической и вузовской науке первая ступень самостоятельности - должность заведующего лабораторией (кафедрой, группой, сектором). К сожалению, эта должность достигается обычно лишь к годам 40 - 60. Типичная ситуация: в своей семье человек уже дедушка, пример внукам, а на работе он всего лишь еще кому-то подчиненный "мальчик". Попробуйте представить себе амбициозного молодого человека (например, сына того же ученого), которого бы такая перспектива вдохновила.

Еще одно обескураживающее обстоятельство: руководители лабораторий у нас очень ограничены в своей административной самостоятельности. Без согласия директора (ректора) завлаб не может: распоряжаться средствами собственных грантов, претендовать на получение некоторых из них и на участие в государственных программах, заключать хоздоговоры и распоряжаться поступающими по ним средствами, посылать статьи в журналы (российские), подавать заявки на изобретения, претендовать на новое научное оборудование из централизованных фондов, нанимать новых сотрудников, брать студентов и аспирантов, ездить в командировки и посылать в командировки своих сотрудников, приглашать к себе зарубежных коллег и так далее. О несоответствии этой системы нынешнему времени говорит хотя бы то, что многие из перечисленных ограничений давно уже превратились в пустую формальность, нужные подписи ставятся автоматически. (Но их все равно надо у кого-то получать). Очень странно выглядит, например, необходимость иметь разрешение на отправление статьи в российский журнал. Это притом. что публикация в заграничном журнале такого разрешения не требует. Все это понижает уровень самостоятельности завлаба, сковывает его инициативу и отнюдь не способствует росту его чувства самоуважения. (Один реальный пример: в лабораторию для налаживания сотрудничества хотел приехать за свой счет иностранный коллега, начальнику это было не нужно, и он не дал разрешения). Заметим, что речь здесь идет только об официальных ограничениях самостоятельности. Могут быть и неофициальные - типа необходимости включать начальника в соавторы.

Здесь уместно обратиться к мировому опыту. Нашему завлабу по статусу примерно соответствует работающий с аспирантами и постдоками профессор в западном университете. Сразу надо отметить, что в этих университетах довольно большой процент профессоров, которым лишь слегка за тридцать. Эти профессора в зависимости от стажа могут по-разному называться, но все они указанными выше ограничениями не стеснены или же испытывают их в гораздо меньшей степени. Для них важно лишь на конкурсной основе добыть финансирование от какого-нибудь научного фонда. Дальше профессор уже все решает сам: какое оборудование покупать, каких людей нанимать, каких коллег приглашать, с кем заключать договоры и так далее. Непосредственное его руководство имеет лишь необходимые планирующие и контролирующие функции. То есть уровень самостоятельности, возмож- ность самореализации ученого, причем в относительно короткие сроки, в западной науке гораздо выше. Выше и уровень привлекательности научной карьеры.

Положительный опыт движения в направлении повышения самостоятельности научных сотрудников у нас имеется. Речь идет о деятельности РФФИ. Согласно правилам этого фонда, заявку на грант исследователь подает без согласования с начальством. Также самостоятельно по этим правилам он распоряжается и полученными средствами. Наверное, никто не будет отрицать, какое огромное положительное значение сыграла деятельность этого фонда для жизни российской науки. Жаль только, что его возможности у нас постоянно ограничиваются. И еще в последнее время наблюдается тревожная тенденция смещения приоритетов в сторону прикладных проектов. Видимо, в этом проявляется разочарование некоторой части научного сообщества в возможности вернуть прежний авторитет фундаментальной науки.

Все эти соображения о самостоятельности лабораторий отнюдь не противоречат необходимости концентрации сил для выполнения крупных проектов. Эффективные механизмы координации здесь можно выработать. Достаточно привести удачный пример взаимодействия лабораторий (причем в разных институтах), реализуемый в Сибирском отделении РАН при выполнении так называемых интеграционных проектов.

Из всего сказанного следует, что проблема привлекательности научной карьеры включает в себя немаловажные социально-психологические аспекты, которые для ее решения обязательно надо учитывать. Сегодня необходимо, во-первых, обеспечить для талантливого молодого сотрудника относительно быстрое получение административной самостоятельности (лет через пять-восемь после защиты кандидатской диссертации, это вполне достаточный срок для достижения необходимой квалификации), а во-вторых, существенно поднять уровень этой самостоятельности. В дополнение с такому мощному фактору, как творческий характер труда и удовольствие от научного поиска, это позволит сделать работу в науке по-настоящему привлекательной и престижной. Ну и конечно, этому также будет способствовать и увеличение финансирования.

Реализация этих предложений потребует, понятно, решить несколько непростых задач. Среди них селекция достойных молодых ученых и организация оттока тех, кому лучше работать в других сферах. Придется изменить ряд нормативных актов - на уровне институтов, вузов, академий, научных фондов и, возможно, правительства. Все это, однако, необходимо делать с учетом интересов старшего поколения. Ведь достойное общественное положение старших это тоже перспектива для молодых.

Неправильно сравнивать зарплаты здесь и за рубежом, зарплаты в науке и в коммерческих структурах. За рубежом и расходы больше, да и вообще там Чужбина. Работа в бизнес-структурах далеко не всем может нравиться. Наши талантливые молодые люди будут трудиться в российской науке и за меньшие деньги, надо только создать им условия, чтобы они чувствовали себя в "струе" сегодняшней жизни.

Сергей ДЗЮБА,
доктор физико-математических наук,
профессор
Новосибирск